У него остался лишь один клинок, ибо длинное лезвие намертво завязло меж ребер китайца.

Первый часовой опомнился на удивление быстро и уже поднимался, хватая оброненную винтовку. Наемник прикинул расстояние, бросился в атаку и немедленно получил тычок дулом — по счастью, не совсем точный, скользнувший по черепу, — и здоровенный пинок.

Отлетел, шлепнулся. Дал нападающему хитроумную и безотказную подножку из положения лежа.

Вскочил.

Караульный тоже.

Винтовка валялась на земле между противниками.

Фрост и китаец, не сговариваясь, разумеется, устремили взоры сперва на М—16, затем друг на друга.

Китаец, очень высокий и плотный по меркам своей расы, хладнокровно стал в одну из основных позиций для рукопашного боя. Фрост поспешил сделать то же самое.

На широком, узкоглазом лице заиграла улыбка, в широкой мозолистой ладони появился длинный кинжал. Фрост отпрянул, выставив собственный маленький клинок точно рапиру.

Китаец опять улыбнулся, совершил обманное движение лезвием, потом сделал вид, будто левой рукой намерен перехватить правую кисть Фроста. Подобные трюки наемник видел не впервые… Что ж, подумал Фрост, я до сих пор жив — и слава Богу.

Пригнувшись, часовой медленно приближался, непрерывно угрожал ножом, перебрасывал оружие из левой руки в правую, потом наоборот. Фрост мысленно хмыкнул: выглядит весьма устрашающе, но с головой выдает неопытного или чересчур самоуверенного бойца.

Внезапно китаец прыгнул, нанося полосующий удар. На левом предплечье капитана появилась кровь. Серьезной раны Фрост не получил, но порез оказался длинным и довольно болезненным.

“Так, — отметил Фрост. — Обвинение в неопытности снимается…” Китаец был мастером — хоть и немного рисующимся перед лицом противника.

Капитан понемногу отступал, готовясь к новому нападению. Оно последовало незамедлительно. Сделав несколько обманных замахов ногой, караульный скользнул в низкую стойку, прянул — и острие мелькнуло в каких-то миллиметрах расстояния от Фростовской глотки. Уже развернувшийся и восстановивший равновесие китаец опять перебросил нож из руки в руку. Фрост пригнулся, захватил пригоршню песку, метнул в лицо неприятелю.

Справиться с таким бойцом в равных условиях нелегко — если вообще возможно, а победа наемнику требовалась позарез и любой ценой.

Уклониться часовой не успел, и непроизвольно заморгал запорошенными глазами.

Правый локоть Фроста с размаху врезался китайцу в правую скулу. Караульный отшатнулся, герберовский нож, точно ятаган, полоснул его по груди. Но уже в следующую секунду Фрост понял: конец. Китаец умудрился перехватить кинжал левой рукой и метил капитану прямо в пах…

Каким-то чудом наемник парировал выпад собственным клинком, на фехтовальный манер. Заскрежетала сталь. Противники отскочили друг от друга. Затем китаец сморгнул с ресниц остатки песка и вернул свой нож в правую руку.

И тогда, полностью нарушая все разумные правила рукопашной схватки, Фрост, успевший перехватить герберовский нож за короткое лезвие, метнул его с четырех ярдов расстояния, целясь китайцу в живот.

Раздался икающий вздох, протяжный стон. Вплотную подскочив к согнувшемуся пополам часовому, наемник ударил его коленом в лицо. Что-то подалось и хрустнуло. Китаец опрокинулся, и Фрост учуял несомненный запах, от которого едва не выблевал прямо на месте. Анальный сфинктер убитого расслабился, кишечник опорожнился…

Фрост отступил, обернулся, оглядел поле битвы. Первый караульный валялся в стороне, из груди его торчала рукоять кинжала. Освободить лезвие Фросту удалось только с великим трудом.

Начавший было складываться в мозгу наемника план затрещал по швам, но пока еще не расползся окончательно. Куртки обоих часовых были продырявлены, однако вторую, сквозь которую прошел маленький кинжал, кровью почти не запятнало. Зато брюки узкоглазого крепыша заведомо вышли из строя…

Морщась, Фрост содрал с убитых пригодные части обмундирования, огляделся и начал быстро подыматься по усыпанному гравием склону — туда, где снял и бросил собственную амуницию. Попеременно то шагом, то бегом, наемник устремился к оставшимся позади товарищам: Густаву, Лундигану и Сандре Линдсей.

Это заняло минут десять, ибо, как выяснилось, покойный китаец умудрился полоснуть Фроста еще и по левой ноге.

Потом на тропинке возникла могучая фигура Густава. Фрост поспешно рассказал о своих приключениях и разъяснил возможный порядок дальнейших действий.

Переодевшись китайским солдатом, Лундиган тщательно и поглубже натянул на голову кепи, чтобы спрятать предательски светлые волосы и хоть немного скрыть под козырьком свою откровенно саксонскую физиономию. Лундигану предстояло беззаботно и не таясь вышагивать впереди всех, отвлекая внимание караульных, которые поручались особым заботам Фроста и Густава. Следовало приблизиться к стене древней крепости, переодеть остальных в добытую по пути форму и проникнуть внутрь.

Этим планы Фроста временно исчерпывались. Дальше просто надлежало действовать сообразно обстановке.

Лундиган проверил и перезарядил трофейную штурмовую винтовку. Сандре Фрост вручил вальтер-ППК, некогда принадлежавший Мэтту Дзиковскому.

— Захочешь выстрелить, — сказал капитан, — подыми предохранитель. Увидишь красную точку. Потом нажимай гашетку. В магазине семь патронов. Перезаряжается предельно просто — вот, смотри… Прекрасный пистолет. Будь его калибр немного больше — лучшего оружия и не придумать.

— Я готов, — сообщил Дик Лундиган.

— Да, — спохватился Фрост. — Последнюю пулю все-таки лучше приберечь. Сдаваться этой сволочи живыми нельзя. Нужно сунуть дуло в рот, надавить спуск. Ничего не почувствуешь и не заметишь… Не вздумай палить себе в сердце или висок: почти неизбежно закончится тяжким увечьем — и только. Уразумела?

— Хэнк…

— Что? Хочешь спросить, имеются ли у нас шансы? Откуда же мне знать? Сама просила: не лги.

Фрост закурил последнюю из полковничьих сигарет, затянулся крепким, чуть кисловатым дымом. Склонился, легонько поцеловал Сандру.

— Не могу сказать, будто тебя уже можно зачислять в любой наемный отряд, но держишься ты исключительно хорошо. Надеюсь, наше знакомство не закончится нынче утром.

Он обернулся к Лундигану.

— Готов, говоришь? Тем лучше. Ибо время самурайствовать настало снова…

Глава шестнадцатая

Фрост немного изменил первоначальный замысел. Возможно, подумал он, вместе с надеждой убраться из горного города живыми, родилось и своеобразное вдохновение. Хотя и невелика надежда, но все же…

Требовался автомобиль.

Наемники даже не обсуждали возможность вернуться к брошенному джипу. Во-первых, не было времени, во-вторых, никто не мог ручаться, что вездеход попросту не угнали шнырявшие по лесу цзиневские лазутчики, либо ченовские патрули.

В последнем случае, обитатели полуразрушенной твердыни догадаются о грядущем вторжении. Правда, им и в голову не придет, что грозный неприятель — всего-навсего жалкие остатки десантного отряда, почти поголовно истребленного полтора месяца назад. Но, как бы ни рассуждал генерал Чен, а тревогу подымут по всем правилам.

Следовало не пытаться проникнуть в крепость, а наоборот, выманивать наружу ее гарнизон. Заявить о своем присутствии. Потом ринуться наутек в какой-нибудь трофейной колымаге, увлечь преследователей подальше, покинуть машину и окольными тропками возвратиться к цели.

Казалось маловероятным, чтобы Чен взялся руководить поисками лично.

А действовать против коренным образом сократившегося количества защитников окажется несравненно легче.

Густав и Сандра Линдсей лихорадочно готовили китайцам достойную встречу. Прикрывать Лундигана мог теперь один лишь Фрост.

Молодой наемник бесшабашно топал по тропе, а Фрост по-кошачьи крался сквозь редкий кустарник, слегка поотстав. Лундигановский пистолет снабдили глушителем — вторым и последним из имевшихся в десантной группе, но Фрост успел втихомолку обзавестись третьим, покуда гостил у полковника Цзиня, и старательно привинтил его к дулу браунинга.